Хайл народ! Осеннее кино-затишье что-то как-то затянулось. Ничего достойного внимания в кинотеатре не произойдет, судя по афише, аж до 6 ноября, когда начнется «Интерстеллар» Кристофера Нолана. Посему настало время 2го эпизода. Ага — и года не прошло :). Еще раз повторюсь про то — что все нижеизложенное не имеет отношения к реально существующим людям – все совпадения случайны. Да и само событие-то, по-моему, случилось даже не в 2013… Ну да тут уж я хозяин — так что не обессудьте 😉

Толик-Толик-алкоголик. Дурацкая поговорка неотвязно крутилась в его воспаленном мозгу. Нетвердой походкой он, существо лет сорока, практически потерявшее человеческий облик (мятый бушлат — это в августовский-то погожий денек, рваные грязные джинсы, кроссовки неопределённого цвета, казалось выпущенные на заре перестройки, про ароматы лучше не упоминать), продвигался от автобусной остановки домой. Сегодня он напьется. О да напьется – сегодня есть повод. Терпение начальника лопнуло и его наконец-то поперли с работы – о да, повод есть! По трезвости его по праву считали человеком с золотыми руками, но это состояние в последние годы случалось с ним все реже и реже. Он шел и безуспешно пытался вспомнить как же все это началось. Возвращение из Германии, где проходил срочную службу… Лихие девяностые… Свадьба… С женой прожили 20 лет, но в прошлую осень она не выдержала – уехала в деревню к маме да так и не вернулась. Ох, — беда. Единственная дочь, тоже ухала – в Питер на учебу, приезжает редко – отвращение в ее глазах во время этих визитов до краев затопляло болью его сердце. Несчастье на несчастье. А какое лучшее лекарство от всего – правильно, сто грамм… Иногда в ясный день бредя вдоль новенькой автостоянки, наполненной искрящимся хромом автомобилей его охватывала зависть к тем, у кого все сложилось – горько, ой как горько – лекарство тоже… Взглянув еле-протрезвевшими глазами по утру на лохмотья обоев своей коморки на втором этаже – ему становилось так тошно, что «подлечиться» было делом жизни и смерти. А последний перл? Как вспомнит так поплохеет до нельзя. Мать затеяла на днях перевесить мебель — так он, приехав на помощь, умыкнул шуроповерт – пропили его вчера с Анкой с первого этажа… Как теперь все это объяснять матери… Анка тоже та еще. Взглянешь на опухшее лицо – сильно бальзаковского возраста – так без стопки ну никак. Зато подлечиться у нее можно завсегда. Снадобья правда на вкус как есть — лошадиная отрава – но это только по началу…  А дальше одна за одной — и ничего… Вот и сейчас добравшись кое-как до барака, где находилась его каморка он сначала постучал к ней.

— Открывай ворота, праздник у меня – я терь безработный…

— А, Толик-Толик-Алкоголик.. Заходи, заходи — чего как не свой…. Ну дак это надо отметить!

— А есть чем?

— Ещеб. Седай. На вот те огурчик на занюх…

И понеслась. Рюмка… Между первой и второй… Рюмка. Рюмка. Снова рюмка…

Открыл глаза он уже у себя в комнате. Сколько времени прошло час, три, а может день или два… Это ему было неведомо. Зато — уж будьте уверены — доподлинно известно: в голове случилась ядерная зима. Трудно дышать. Глаза застилало что-то белесое. Язык прилип к гортани. Кое-как перевернувшись через бок он плашмя шлепнулся на грязный пол. Встал на четвереньки и таким-макаром начал путешествие до входной двери. Вот уж во истину возвращение в детство. Несмотря на привычно нечеловеческое состояние тела и духа эта мысль попыталась вызвать спазмы смеха, но только глотку наждачкой разодрал приступ сухого кашля. Задыхаясь и отплевываясь он добрался-таки до входной двери, повернул ручку и выглянул в коридор.

Его лицо омывает поток раскаленного воздуха. Кажется, время на несколько секунд останавливает свой бег. Он должен выдохнуть – но не может. Сердце бьется к птаха в клетке. Он видит то чего не может быть. Вход в коридор ведущий к крутой лестнице на первый этаж, ступеньки которой знакомы его ребрам не понаслышке, практически не виден. Все застилает хищно ревущий оранжевый поток пламени. Сквозь дрожащее марево он видит, как перила той злосчастной лестницы не выдержав падают вниз. Резко захлопывает дверь. Прижимается к ней спиной. Слышит гул пожара в коридоре. В его мозгу что-то происходит. Так быстро от похмелья он не избавлялся никогда. Он приходит в себя. По-настоящему. Толик-алкоголик за доли мгновений уступает место в Анатолию Ефимову 1972 года рождения, Анатолию, занявшему третье место среди юниоров в областных играх ГТО, Анатолию, представленному к награде за отличия при несении службы в социалистической Германии.  Да, он спустил свою жизнь в унитаз – но сейчас это отходит на второй план. Задача выжить. Минуту назад неспособный связать двух слов мозг анализирует ситуацию. Он понимает что ему застилало глаза – дым. Он понимает почему трудно дышать. Дым. И осознает, что по иронии судьбы жив только потому что был пьян и свалился с кровати. Мозг принимает все это к сведению. Кладет на полочки. Что дальше. Рукой срывает с крючка на стене бушлат. Одевает его – там документы. По-пластунски пробирается назад к кровати, стягивает с нее грязную простыню, отрывает кусок и обматывает им нижнюю часть лица – сейчас не до брезгливости. Подползает к окну, стул превращает стекло в дождь осколков сверкающий предзакатным солнцем. Выглядывает. Барак стоит несколько ниже уровня дороги. Вспоминаются бесчисленные разы, когда грузовик с дровами или «Газель» с перевозимой мебелью не могли спуститься во дворик из-за очень уж крутого спуска. Мозг быстро отметает воспоминания. Улица запружена автомобилями. На мебельной фабрике, что стоит в аккурат напротив барака как раз закончился рабочий день и народ ломанулся домой на всех видах транспорта. Со стоянки, что через дворик , кто-то пытается втиснуться в автомобильный поток… Мозг отсекает и эту информацию. Где-то в районе моста слышен вой сирен пожарных машин. Но с этой «пробкой», когда они приедут — он поджарится как хряк на вертеле. Высовывается из окна. Мозг отсекает собирающуюся толпу на тротуаре – но подмечает свой последний шанс – у соседнего окна алюминиевый водосточный желоб. Рвет оставшуюся часть простыни пополам – наспех обматывает руки – и окончательно выдавливает подгнившую оконную раму наружу. Тело конечно измотано беспросветной пьянкой, но, по-видимому адреналин в крови прибавляет сил. Он начинает карабкаться через соседское окно пустующей комнатушки. Рука — наличник, нога – карниз, рука – наличник, рука — карниз. Не быстро и не медленно. Ровно так чтоб не сорваться. Но на пол пути – его ждет второе потрясение за последние пять минут. Он поднимает глаза и видит что-то за стеклом соседского окна. Это зрелище высасывает последние силы из потрепанного тела. Ноги предательски подгибаются, пальцы отпускают карниз. Остаток пути до вытоптанного дворика он преодолевает в разы быстрее расчетного времени. Приземление жесткое – в область затылка пришёлся покатый бок валуна. Тьма забирает его…

Чьи-то руки немилосердно хлестали его по щекам. Тьма сначала превратилась в серую мглу, потом сконцентрировалась в белое пятно халата медбрата. Он осознал себя сидящим на подножке открытой «буханки» скорой помощи. Голову что-то сильно стянуло – на поверку оказался бинт.

— Чего – как — живой?

— Вроде…

Молоденький безусый, похоже только из училища, сотрудник скорой медицинской помощи кивнул и куда-то удалился быстрым шагом. Суматоха вокруг творилась невообразимая. Мигалки пожарных. Красные кресты скорых. Бегающие люди. Бледные лица соседей – погорельцев. Кучки зевак. Дымящиеся останки прежнего жилища. Каша, да и только.

Анатолий спрыгнул с подножки скорой. Нащупал в кармане мятую пачку «Петра». Закурил. Медленно побрел вверх по Софье-Перовской, не отдавая себе отчета куда идет и зачем. Но при взгляде на «чипок» плечи его непроизвольно передернуло. Пред глазами на мгновение мелькнуло видение со второго этажа. Похоже — алкогольного змия кто-то хотя бы на время задушил и высушил…

0 0 votes
Рейтинг статьи
Подписаться
Notify of
guest

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.

0 комментариев
Inline Feedbacks
View all comments